Пробежать под радугой - Страница 25

7

На следующий день Алан привел ее в какой-то удивительный ресторан, больше похожий на частный дом его знакомых. Чопорный дворецкий встретил их у входа, проводил в большую гостиную, где несколько человек курили сигары и читали газеты. Все они приветствовали Алана, кто кивком, кто улыбкой и поклоном, а двое поднялись со своих мест и пожали ему руку, что-то сказав вполголоса и поклонившись Франческе.

Потом дворецкий проводил их в отдельный кабинет, где стоял стол, покрытый белой скатертью, сверкали хрустальные фужеры и столовое серебро, а накрахмаленные салфетки стояли смешными домиками на тарелках из тончайшего фарфора.

Франческа с любопытством оглядывалась по сторонам, гадая, что же это за удивительное место. О настоящих английских клубах она только читала, а потому и не догадалась, что обедает в одном из престижнейших лондонских клубов, куда принимались только члены аристократических фамилий, и куда был запрещен вход простым смертным. Не знала она и того, что Алан Пейн не слишком любил это место, но выбрал именно его, так как еще меньше ему хотелось сидеть в людном и шумном ресторане.

Вчерашний вечер и сегодняшнее утро выдались на редкость насыщенными. Они прослушали джаз, посмотрели (минут десять) авангардную постановку “Ромео и Джульетты”, где Ромео с горя напился до полусмерти, а Джульетта умерла от передозировки наркотиков, конфликт же Монтекки и Капулетти свелся к переделу сфер влияния двух мафиозных группировок; поучаствовали в каком-то митинге, наелись пончиков со сливовым джемом, долго искали туалет для Франчески и не нашли (Алан сторожил ее у выхода из подворотни, было очень смешно, стыдно и страшновато), прокатились по ночной Темзе на лодке, купили маленького Винни-Пуха в красной маечке, немножко посидели на Трафальгарской площади — и в одиннадцать вечера, вымотанные и счастливые, ввалились в холл отеля “Глобус”. Миссис Джонс величаво приветствовала их и сообщила, что полчаса назад прибыли американские гости, пожилая супружеская пара, так что ужин вот-вот будет готов.

Франческа забежала в свой номер принять душ и переодеться, потому что ноги в сандалиях были черными от пыли. Жаль, что придется надевать ту же юбку. Боже, что это с ней? Неужели проснулись гены мамы Сюзанны? Ее волнуют наряды? То, как на нее посмотрят?

Франческа повалилась на кровать и задрыгала ногами в воздухе от избытка чувств. В этот момент в дверь постучали. Оказалось, это была миссис Джонс. Она держала в руках несколько больших бумажных пакетов с фирменными логотипами.

— Простите, моя милая, это принес посыльный сегодня вечером.

— Что это?

— Не знаю, но предполагаю, что это одежда. С вашего позволения, мисс Мэллори.

Величавая хозяйка удалилась, а Франческа в полном изумлении принялась изучать содержимое пакетов.

Вечернее платье из золотистого шелка, простое и элегантное. Прямая юбка из тонкой шерсти, изящный кожаный ремешок. Три блузки на выбор, разный покрой, разные цвета, но все — любимые девушкой. Жемчужно-серый, кремовый и персиковый. Летние льняные брючки, яркие топы, очень красивый палантин, подходящий и к вечернему платью, и к брючкам. Янтарного цвета, с песочными кистями и золотыми бусинками. Туфли на высоком каблуке, классические и безупречно элегантные.

Наконец, в отдельном запаянном пакете нижнее белье, при виде которого Франческа окончательно вспомнила, что она дочь француженки. Кружева, атлас, батист — и немного фантазии, вот как это все могло бы называться.

Она сплясала облегченный вариант джиги, а потом нахмурилась и решительно шагнула к дверям.

Алан Пейн стоял в одних брюках перед трюмо, причесывался и улыбался своим мыслям. Ей должно понравиться. Обязательно. Вещей немного, но он очень старался. А как виртуозно он удрал от Франчески на десять минут, чтобы показать ее через окно молоденькой продавщице магазина, торопливо, но твердо выбрать вечернее платье — оно подходит к ее глазам — и умчаться обратно. Девушки обещали постараться, они опытны и не ошибутся с размером. Интересно, она рада?

Дверь распахнулась, и кудрявая сердитая нимфа в одном банном полотенце смело шагнула навстречу Алану. Из-под длинных ресниц летели молнии, на щеках горел гневный румянец. Алан Пейн отчетливо понял, что очень хочет ее поцеловать.

— Что это значит, мсье Пейн?! Только не надо свистеть, что это все прислал мой новый хозяин. Он в глаза меня не видел, а там все вещи как на меня сшиты и все моего любимого цвета!

— Значит, тебе понравилось?

— Да, но дело не в этом. Я не могу этого принять.

— Почему?

— Ну ты даешь! Мы же не родственники! Не муж и жена! Мы никто.

— Мы друзья.

— Согласна, но друзья не делают таких подарков. Это неприлично.

— Да почему же?

— Потому что… потому что… Потому что это каждый знает!

— Франческа, послушай. Я согласен, это немного нескромно, но на самом деле ничего такого в этом нет. Я тебя сдернул с насиженного места, не дал тебе толком заработать, потащил в другую страну…

— Но я буду получать жалование!

— Но это будет не сегодня и не завтра. Мне захотелось сделать тебе приятное здесь, в Лондоне. Разве это так ужасно?

Франческа задумалась, потом просияла и воскликнула:

— Хорошо! Будем считать, я заняла у тебя денег в счет жалованья. Потом я тебе верну. Сколько это все стоит?

— Конечно, вернешь. Потом.

— Сколько?

— Миссис Джонс звала ужинать.

— СКОЛЬКО?!

— Сто фунтов.

— Врешь!

— Сто фунтов.

— Это только платье с туфлями. Сколько?